Мировая экономика зашла в тупик

Из многих заблуждений современной экономики, возможно, самым большим является то, что доминирующая кейнсианская модель отражает постоянную экономическую динамику развитых стран. Экономика наряду с другими социальными науками делает неявное утверждение о том, что ее эконометрические притязания столь же справедливы, как и утверждения и выводы точных наук, таких как физика или химия.

Другими словами, эконометрика кейнсианской теории преподносится как обладающая такой же вневременной достоверностью, как и естественные науки.

Реальность такова, что кейнсианство возникло в эпоху изобильной дешевой энергии, и является артефактом того кратковременного уникального периода, когда индустриализация, потребление и человеческое население могли стремительно расширяться из-за дешевой энергии и новых технологий, которые превращали дешевую энергию в более значительные по количеству и ценности вещи – работу и продукцию.

Как только энергия перестает быть дешевой или обильной, кейнсианская модель стимулирования людей «рыть ямы и закапывать их» как средство повышения «совокупного спроса», разваливается. В кейнсианской модели предполагается, что «рост», измеряемый потреблением (валовой внутренний продукт), является постоянным и считается самой высокой целью любой экономики.

Если экономика начинает сокращаться (т. е. наступает рецессия), то единственным подходящим решением в кейнсианской модели является стимулирование потребления, т. е. «рост» любыми доступными способами: платить людям за то, что они не производят полезную продукцию (строительство мостов в никуда, и т. п.), распределяя вновь созданные деньги через «вертолетное разбрасывание» на потребительские цепочки с помощью налоговых послаблений, увеличения расходов на социальное обеспечение и т. п.

Данное «решение» подразумевает, что энергия, необходимая для стимулирования этого бесполезного труда, инвестиций и потребления, является дешевой и ее достаточно много. Это «решение» также предполагает, что количество энергии, доступной для роста экономики, будет постоянно увеличиваться, и в результате необходимое количество свежих денег может быть выпущено центральными банками почти без ограничений.

Связь между валютой и энергией: деньги – не что иное, как претензия на будущую энергию. Без энергии, питающей экономику будущего, ценность денег исчезает.

В результате, печать/заимствование огромных сумм новых денег в условиях, когда предложение доступной энергии стагнирует, приводит к инфляции/потере покупательной способности, поскольку расширяющееся предложение денег преследует неизменное/сокращающееся количество энергии и товаров/услуг, требующих для своего создания энергию, и являющихся основой экономики.

У нас есть наглядный пример того, насколько «хорошо» работает кейнсианская модель в периоды, когда энергия является дефицитной и дорогостоящей. Это 1970-е годы, эпоха стагфляции: когда правительства и центральные банки накачивали недавно созданные деньги в экономику, чтобы генерировать «рост», но то, что они получили, было совсем иным: инфляция цен и стагнация производства и потребления.

Кейнсианская модель не сработала, как было обещано ранее. Причина очевидна: она является артефактом эры дешевой, обильной энергии, поскольку эта модель функционирует только тогда, когда существует доступный избыток дешевой энергии.

По сути, нынешняя модель функционирования экономики была спасена благодаря открытию сверхгигантских нефтяных и газовых месторождений в 1970-х годах, что позволило существенно увеличить добычу углеводородов и значительно снизить стоимость энергии на оставшуюся часть XX века.

Кейнсианская иллюзия была вновь спасена в начале XXI века благодаря широкому применению технологий гидроразрыва (гидроразрыв пласта или ГРП), которые стимулировали поставки сырья и сдерживали стоимость энергии.

Но данная технология не является эквивалентом открытия и вовлечения в разработку новых богатых нефтегазовых месторождений. Там, где сверхгигантские месторождения производят сырье в течение десятилетий, скважины ГРП истощаются очень быстро – за 2 или 3 года.

Технология ГРП еще более капиталоемкая по сравнению с ужасно капиталоемкими сверхгигантскими месторождениями. Гидроразрыв является артефактом дешевого капитала во многом так же, как кейнсианская модель является артефактом дешевой изобильной энергии: в отсутствие практически безграничного предложения дешевого кредита ГРП будет нереализуемым.

Но даже при неограниченном дешевом кредите, ГРП не имеет никакого финансового смысла при сегодняшних относительно скромных ценах на энергию. Данный сектор лихо «сжег» $500 млрд, т. е. потерял такие огромные суммы, обеспечивая мир энергией по текущим ценам.

Такое потребление капитала в обмен на доступную энергию является неустойчивым.

Кейнсианская модель делает еще одно неявное предположение: что технология + дешевая обильная энергия всегда будут генерировать растущую производительность. Другими словами, то же самое количество ресурсов (энергия, труд, капитал) даст большую отдачу благодаря росту производительности.

Но, как показывает следующий график, производительность в долгосрочной перспективе сокращается. Производительность является показателем дешевой, обильной энергии, а также развития технологий. Очевидно, что технология сама по себе не является фактором повышения производительности. Несмотря на огромные успехи в различных технологических сферах, широкие показатели производительности снижаются в долгосрочном масштабе.

Долгосрочное снижение производительности озадачило основных экономистов, которые ожидали, что данный показатель будет расти теми же темпами, что и в предыдущие эпохи. Эта тенденция сложна и не может быть отнесена к одной причине, но дело здесь в том, что экономический рост в конечном счете зависит от повышения производительности: печать/заимствование денег для создания неустойчивой иллюзии «роста» обусловливает крах всей кейнсианской доктрины.